и хитро улыбнулась.
— Обойдешься.
Когда девушка ушла, мне оставалось только вздохнуть да улечься на матрас. Часть еды я не доел и решил немного растянуть время, раз уж с обедом не повезет… Интересно, ей господин Уджа велит все это мне приносить?.. или?.. и кровать — Йой ли ее застелила, пока меня не было?
* * *
Клиенты начинают стягиваться в бордель лишь к вечеру, а куртизаны и куртизанки к тому времени просыпаются, подкрепляются и приводят себя в порядок. Ни Саки, ни воины Линжа меня до сих пор не навестили, однако менее нервно от такого не сделалось. Одновременно я и очень хотел, и очень боялся встретиться с куртизанкой во время вечернего застолья для постояльцев гостиницы и тех пришлых клиентов (мужчины и женщины для увеселения тоже могут быть приглашены к столу по просьбе посетителей), которые готовы заплатить за сытный ужин и развлечения в виде танцовщиц, музыкантов, певцов и… сюрприз в виде настоящего русала. Гениальное, конечно, решение объединить бордель, гостиницу, купальню, да еще и поместить под одной крышей крупный трапезный зал с небольшой сценой. Однако, несмотря на роскошь и просторы, понятия не имею, как господин Уджа умудряется все это содержать — неужто приток клиентов и денег такой большой?.. Даааа… конечно, он может быть тем еще странным человеком, но талант к управлению, стоит заметить, имеет.
Долгое время я лежал в одиночестве в выделенной мне комнате, умудрился пару раз задремать, а затем, совсем заскучав, вышел в коридор и побродил по второму этажу. В дневные часы в этой его части было пустынно и преимущественно тихо: лишь изредка можно было услышать негромкие разговоры, а еще реже — увидеть кого-нибудь из куртизанов или куртизанок. Сонных, растрепанных, потерявших былой лоск, который дарили им красивые наряды и макияж. Ничего, с наступлением вечера он вернется — фальшивый, но такой притязательный.
Блуждая по лабиринтам коридоров, я, кажется, начал немного ориентироваться в них, ибо на этот раз глядел по сторонам внимательнее и приметил много любопытных ориентиров — например, не очень заметные белые цифры, появляющиеся на стенах то тут, то там и нумерующие почти каждый поворот. Вот, оказывается, как работники так ловко находят нужную им комнату. Не очень, конечно, удобная система — я бы присвоил каждым покоям номер, но вряд ли кому-то тут будет интересно мое мнение.
Сам того не заметив, я пересек часть второго этажа, отведенного под комнаты куртизанов и куртизанок, и угодил в лабиринт более красивых и широких коридоров, где уже располагаются покои постояльцев гостиницы. Любопытно, как близко находятся эти два мира, учитывая, что обыкновенно их стараются не располагать друг рядом с другом. Однако не всех клиентов пугает такое соседство, а некоторые и вовсе рады — далеко ходить не надо, чтобы удовлетворить свои низменные нужды. В этой части второго этажа было оживленнее — периодически можно было увидеть гостя или работника заведения. Некоторые из последних даже приняли меня за постояльца гостиницы и спросили, не нужно ли мне чего. Я сказал, что, мол, нет, спасибо, просто решил прогуляться.
Вдоволь походив по второму этажу, я спустился на первый, однако там царила еще большая суета, ибо именно на нем располагаются кухня, купальни, комната отдыха для работников, трапезный зал, приемная клиентов, которые хотят разместиться в гостинице, а также отдельная для тех, кто явился исключительно за мужчиной или женщиной для утех… иными словами, если на втором этаже находятся преимущественно спальные комнаты, то здесь — все остальные, так или иначе ориентированные на посетителей. Походить там особо не удалось — работники либо принимали меня за клиента и спрашивали, чем могут помочь, либо узнавали во мне новенького (таких было меньше) и хмуро велели не мешаться под ногами.
Побродив немного, я, проходя мимо главного входа в здание, услышал доносившуюся с улицы игру на сямисэне — инструменте, завезенном в нашу страну во время господства в этих краях людей с узкими глазами и тонкими усиками, народ которых ныне малочислен, а все из-за долгих лет кровавых междоусобиц и гражданских войн. Также я услышал протяжное и грустное женское пение: небось, по улице шла слепая музыкантша — таких подчас можно встретить то тут, то там. Странствуют себе по королевству и всем соседним, распевая грустные и унылые мотивы и собирая милостыню. А подчас бывает так, что какие-то люди — обычно богатые господа или владельцы каких-либо ресторанов — попросят женщину за дополнительную плату сыграть им и их постояльцам. Матушка всегда велела мне быть осторожным в присутствии слепых музыкантш, говоря:
— Ничего хорошего от них не жди. Оберут до нитки, ускользнут тихо и под покровом ночи, как кошки, и потом даже не сыщешь их.
Помявшись возле входа, я все-таки нашел в себе смелость выглянуть на улицу. Какая разница? Я же никуда не ухожу. Просто постою и подышу свежим воздухом. Сидевшая за стойкой у входа женщина не узнала меня и вежливо пожелала хорошего дня. Я ничего ей не ответил — вышел из здания и встал рядом с входом, опершись спиной о стену и смотря на то, как по достаточно немноголюдной в такой час улочке плетется одна-единственная слепая музыкантша, наигрывая на сямисэнэ народный мотив. Глаза ее глядели перед собой, а движения были очень ловкими и даже… красивыми. Одета она была в недорогой халат путешественника, волосы ее были собраны в аккуратный пучок, обнажая тонкую и загорелую шею. Голые ноги в сандалиях покрывала дорожная пыль. Молодая женщина шла прямо и грациозно, умудряясь никого не задевать плечом, словно и правда прекрасно все вокруг себя видела.
Улица с деревянными домишками разных заведений — увеселительные или чайные дома, рестораны, лапшичные, питейные — была чистой, но преимущественно безжизненной, и так будет вплоть до вечера — именно тогда она чудесным образом оживет, и жизнь забурлит на ней, словно пенистая река. Так работают «Районы красных фонарей».
Наслушавшись протяжных песнопений музыкантши, я вздохнул и вернулся обратно в здание. Женщина за стойкой удивленно посмотрела на меня, а затем поприветствовала и спросила, не забыл ли я чего или же не желаю ли чего-нибудь еще.
— Я здесь теперь работаю, — пожал я плечами, и у той сразу стало серьезное и хмурое выражение лица.
— Тогда не путайся тут под ногами, — строго сказала она.
«Когда думала, что я посетитель, то была куда радушнее», — подумалось мне, и я медленно поплелся обратно на второй этаж.
* * *
На этот раз, следуя указателям, я достаточно быстро отыскал свои покои, чему несказанно
